Рождение Люцифера - Страница 58

– Разрешат, – уверенно проговорил Тихомиров. – Я думаю, все уже понимают, что вы защищались.

На самом деле их продержали в этой квартире почти до полуночи и только затем разрешили уехать домой. Дронго повез ночевать Вейдеманиса к себе. На следующее утро он перезвонил Кродерсу и подробно рассказал ему об инциденте с полковником. Петер несколько раз уточнял детали, а в конце разговора, не выдержав, все-таки спросил, «был ли полковник Бежоев основным заказчиком», и сразу получил отрицательный ответ – Бежоев мог быть только исполнителем, а заказчиком, обеспечивающим полковника деньгами, был кто-то другой. После разговора с Ригой они отправились в депозитарий банка. Предъявили ключ и свои документы. Банковский служащий принес второй ключ, открыл депозитарий и удалился. Они достали плоский стальной чемоданчик, а затем открыли его в специальной комнате для гостей. В этом стальном пенале лежали около ста тысяч долларов наличными, несколько непонятных квитанций, очевидно, важных для самого Бежоева, паспорт и документы на имя Михая Бонти. Теперь стало ясно, куда именно пропал этот молдавский водитель.

– Мы его никогда не найдем, – убежденно произнес Вейдеманис. – Очевидно, этот молдавский гастарбайтер сделал свое дело и оказался никому не нужным. Поэтому Бежоев и убрал его от греха подальше, чтобы не возникало ненужных ассоциаций.

Дронго задумчиво смотрел на документы несчастного водителя. В банке Бежоев хранил еще расписки от Хасанова и Керышева и подтверждение о переводе денег Звирбулису. Там даже была расписка от Хузина о получении денег. Но, очевидно, Хузин несколько перегнул палку. Возможно, он где-то раньше видел Бежоева, или кто-то ему сказал про него, и Хузин написал, что взял у полковника Исы Бежоева деньги, указав конкретную сумму, – этим самым подписал себе немедленный и окончательный приговор.

Переложив деньги в пакет, Дронго и Эдгар вышли из депозитария.

– Теперь все обвинения против Бежоева можно считать доказанными, – сказал Вейдеманис.

– Меня беспокоит, что мы не нашли ни одной расписки от этого молдавского водителя. А ведь он был одним из первых, за которым все и последовало, – напомнил Дронго. Эту расписку Бежоев должен был спрятать в первую очередь, ведь речь шла об умышленном убийстве.

Деньги решили послать Делии Максаревой, на лечение ее сына, и несчастному водителю Виталику, которого Райхман уволил после разговора с Дронго. Разделив сто тысяч ровно пополам, они послали пятьдесят тысяч в больницу и пятьдесят тысяч долларов отставному водителю. В конце концов, именно благодаря его племяннику удалось так быстро и оперативно обезвредить одного из самых опасных противников – полковника Бежоева.

На следующий день Дронго позвонил в Санкт-Петербург Борису Райхману. Он хотел коротко рассказать банкиру о произошедшем в Москве убийстве Бежоева, когда Райхман сам начал этот разговор.

– Я слышал, что вы нашли мерзавца и смогли его уничтожить? – холодно поинтересовался банкир.

– Откуда вы знаете? – удивился Дронго.

– Племянник моего водителя позвонил и сообщил, что помог вам узнать, кто именно вел переговоры с Романом в нашем городе. А потом мне позвонил Петер Кродерс и поздравил с тем, что вам удалось уничтожить этого полковника, который все и провернул.

– Он был только исполнителем, – вздохнул Дронго, – а главного заказчика мы пока не нашли.

– И у вас нет никаких подозрений? – спросил Райхман.

– Нет, – ответил Дронго, – хотя погибший полковник и дал нам одну зацепку.

– Какую зацепку?

– Он сказал, что его заказчиком был один из шести, о которых мы так переживаем.

Наступило недолгое молчание.

– Он вам солгал, – не очень уверенно произнес банкир. – Вы это полностью исключаете?

– Нет, не исключаю, но я обязан проверить и слова погибшего. И чем больше проверяю, тем больше убеждаюсь в том, что в его словах, возможно, было рациональное зерно.

– То есть вы хотите сказать, что среди нас есть человек, который тридцать лет ненавидел всех остальных, но искусно это скрывал. А в последние несколько месяцев окончательно раскрылся, нанял этого мерзавца-полковника и стал мстить всем остальным. Вам не кажется, что такая теория хороша для фантастического романа, но никак не для реальной жизни?

– Возможно, – согласился Дронго, – но, повторяю, я должен все проверить.

– Проверяйте, – согласился банкир, – и не забывайте про мою особую надбавку за раскрытие этих преступлений.

– В нашем деле не бывает сверхурочных или премиальных, – напомнил Дронго, – мы или находим преступника, или упускаем его. Но в любом случае не считаем для себя возможным получать двойные гонорары за подобные работы. У нас не может быть победы по очкам. Либо победа, либо проигрыш.

– Тогда настраивайтесь на победу, – посоветовал Райхман.

– Мне нужна ваша помощь, – неожиданно сказал Дронго.

– Какая помощь? – не понял тот.

– Вы можете прислать мне запись, которая была сделана во время банкета в Москве, когда вы открывали свой филиал?

– Эта запись – для служебного пользования.

– Именно поэтому я и прошу вас выслать мне ее на мой электронный адрес, – настойчиво повторил Дронго.

– Не понимаю, чем вам может она помочь, но если вы настаиваете, я ее вышлю, – согласился банкир. – Передайте на мой телефон ваш электронный адрес, и я прямо сейчас все перешлю.

– Договорились. Спасибо.

Дронго переслал свой адрес и почти сразу получил по Интернету двухчасовую запись с банкета, организованного Борисом Райхманом. Он дважды внимательно просмотрел ее, затем несколько раз куда-то звонил и наконец перезвонил Эдгару Вейдеманису.