Рождение Люцифера - Страница 50

– По-моему, шесть или семь.

– Это сразу заметно по ее лицу. И еще я обратил внимание на ее нетерпимый характер, пренебрежительное отношение к людям, на ее манеру общения. В общем, я подумал, что вы освободились.

– А сейчас что вы думаете? – поинтересовался Райхман. – Изменили свое мнение, увидев, как я ударил своего водителя? Бывшего водителя?

– Да. Изменил. Я подумал, что и ей было нелегко с вами. Ведь трудно уважать человека, который знал о ее связях с Романом Керышевым и никак не мешал этим встречам.

– Если у меня ничего не получается в постели, это не значит, что меня можно не уважать, – зло пробормотал Райхман.

– Я не про это. В вашем возрасте подобные проблемы бывают у многих. Но не каждый разрешает супруге заводить себе такую «собачку», о которой вы говорили. И самое страшное, если супруга понимает, что подобную «собачку» она держит с вашего разрешения. А женщины – натуры эмоциональные и чувствительные, они обычно это сразу чувствуют.

– Идите вы к черту! – беззлобно проговорил банкир. – Тоже мне, моралист. Что я должен был делать? Просто выгнать ее из дома? Или повеситься, только потому, что всю жизнь работал и к своему возрасту превратился в опустошенного и выдохшегося придурка? Что вы бы мне посоветовали?

– Уважать себя, – твердо произнес Дронго, – как минимум. Извините, но мне трудно вас убедить, если вы сами не хотите меня понять. – Он повернулся, собираясь уйти, но банкир остановил его:

– Подождите, из всей этой грязной истории вам стало понятно, что я не давал деньги, чтобы устраивать пакости другим, и не подстроил уход собственной жены. Но я остановил вас не поэтому. Я был уверен, что меня они не достали, а они, оказывается, решили пролезть ко мне в постель. Сколько вам платит Петер?

– Вы перепутали жанры, – усмехнулся Дронго. – Я частный эксперт, а не наемный служащий. И мне не платят, а выплачивают гонорар за конкретную работу.

– Не обижайтесь, – попросил Райхман, – я остановил вас не из-за этого. Просто хотел вам сообщить, что готов удвоить сумму вашего гонорара. Теперь мне самому интересно понять, что именно происходит и кто мог нанять этого Моисеева. Знаете, господин Дронго, я ведь убежденный атеист. Но когда узнал о том, что с нами происходит, то начал верить… нет, не в Бога, это все-таки для меня слишком объемное понятие. Я начал верить в Дьявола. Иначе чем объяснить, что появляется человек, который решает испортить жизнь сразу такому количеству людей?

Дронго ничего не ответил, только молча смотрел на банкира.

Вечером того же дня они с Эдгаром Вейдеманисом сели на поезд, отходивший в Москву.

Глава 18

Как только Дронго оказался дома, он сразу принял горячий душ, выпил несколько стаканов крепко заваренного чая и сел за письменный стол. Итак, их шестеро. Шесть молодых людей, которые дружили и вместе работали на этом режимном предприятии. Потом они начали оттуда постепенно уходить. Двоих перевели в Санкт-Петербург, который тогда назывался Ленинградом. Остальные остались в Орехове Зуеве. Последним оттуда уволился Охманович. Итак, шесть человек. Начнем с Охмановича. Достаточно состоятельный, только его уволили, подставив с этим письмом. Понятно, что в сложной обстановке, накануне президентских выборов, ошибка Охмановича была слишком вызывающей, и уволили его справедливо.

Предположим, что он сам все и организовал. Денег у него достаточно, хотя мотивы абсолютно непонятны. Но он ведь оставался там до конца. Может, он за это время узнал что-то необычное или секретное? А потом подстроил собственное увольнение, чтобы иметь абсолютное алиби. И убрал Хузина. Он мог уговорить его нарочно поменять цифры. Ведь никого больше не убили, кроме Хузина. А вдруг его убрали нарочно, чтобы скрыть причастность Охмановича ко всем этим событиям? Итак, первый подозреваемый у них есть.

Второй, возможно, Борис Райхман. Он, конечно, переживал из-за ухода своей супруги. Но здесь очень интересны психологические мотивы. Его уязвленное самолюбие, его возможная импотенция, измена жены, появление рядом ее молодого друга могли перерасти в настоящую ненависть ко всему миру. И тогда он решил мстить. В том числе и своим бывшим друзьям, которые, может быть, узнали о его несостоятельности. Мотив более чем убедительный. И еще интересно, что об отношениях своей жены с Романом Керышевым он знал достаточно давно. А значит, имел время подготовиться. Кроме того, он самый богатый среди этой шестерки и вполне может потратить несколько миллионов на такие страшные «забавы».

Третий подозреваемый – сам Петер Кродерс. Ведь Дронго лучше других знает, насколько хитроумными бывают уловки организаторов преступления. Кродерс не мог не понимать, что рано или поздно все эти повторяющиеся с его друзьями несчастные события и трагедии вызовут вопросы и либо Мухамеджанов, либо Райхман, либо Охманович захотят разобраться, что именно происходит, и наймут частных детективов для расследования всех этих событий. И ведь Кродерс пострадал не так сильно, а цена земли могла быть искусственно завышена в условиях финансового кризиса, так сильно ударившего именно по Латвии. И тогда, чтобы скрыть свою причастность к этим событиям, Кродерс решил через своего двоюродного брата выйти на Эдгара Вейдеманиса и самого Дронго. Версия убедительная, но мотив непонятен.

Остальные трое могут быть подозреваемыми лишь достаточно условно. У Фазиля Мухамеджанова погиб сын, и ни один отец не станет убивать собственного сына, чтобы сделать себе такое страшное алиби. Тем более единственного сына, потерю которого он так страшно переживает. Эту версию можно даже не рассматривать. У Делии Максаревой сын провел в тюрьме почти два месяца, и здесь тоже случай более чем исключительный. Это ее сын, с которым Максареву связывали особо доверительные и близкие отношения. Тоже не подходит. Остаются Старовские. Сначала у них были проблемы, потом проблемы решились, а через полгода появились снова. Судя по выражению лица заместителя министра, он действительно не очень хотел подписывать это распоряжение о закрытии клиники Старовских. Но на него слишком сильно давили.